Обычно, когда люди узнают, что у меня депрессия, я слышу что-то вроде «Никогда бы не подумал!». Так работают стереотипы. Многие считают, что депрессивный человек перестает улыбаться, целыми днями лежит и думает о смерти. Но на самом деле депрессия многолика, и у каждого она разная.
Кто-то действительно впадает в полную апатию, перестает контактировать с внешним миром и выглядит очень грустным. А кто-то, как я в одной из серий, днем ведет насыщенную жизнь: ходит на работу, обедает с коллегами, смеется над шутками; а вечером, приходя домой, ложится спать и часами рыдает, потому что жизнь кажется серой и бессмысленной.
С чего все началось
В моей медицинской карте три диагноза. Первая - панические атаки - появилась в 22 года. Вторая - депрессия в 23. Тревожность в 25.
Мне 28 лет, и я заканчиваю терапию после очередного депрессивного эпизода. Всего таких эпизодов было пять. Вроде бы называется рекуррентной (возвратной) депрессией, но официально этого диагноза в моей карте нет.
Панические атаки и тревожное расстройство сейчас в стадии ремиссии.
Мне официально поставили диагноз депрессия в 23 года. Случайно. В тот день я пошла к неврологу, потому что панические атаки стали обычным явлением в моей жизни. В это время я не выходил из дома почти два месяца. Шаг за порог, и начинается: темнеет в глазах, сердце колотится, становится трудно дышать, и думаешь, что вот-вот умрешь. При панических атаках безопасное пространство (где вы чувствуете себя нормально) постепенно сужается. К тому времени, когда я пошел к неврологу, он сузился до размеров съемной квартиры. Тогда я решил: пора.
В общем, невролог заподозрил у меня депрессию, из-за чего начались панические атаки. Бывает. Панические атаки — это большой стресс для организма, а постоянный стресс может спровоцировать депрессию.
Так я узнал, что у меня два диагноза. С кем приходилось жить, работать и бороться.
На самом деле депрессия появилась гораздо раньше. Во время сеансов с психотерапевтом мы определили, что первый эпизод я пережил еще в подростковом возрасте. Я специально употребил слово «выжил», потому что не понимал своего состояния — мне просто было очень грустно. Мои родители ничего не заметили, и я, соответственно, к врачам не обращался. В какой-то момент депрессия просто закончилась. Бывает.
Потом было еще несколько серий. А этот пятый.
Депрессия и жизнь
Даже в самые тяжелые моменты депрессии (я называю их «ямами») внешне я оставался обычным человеком: вел активную жизнь, ходил на работу, встречался с друзьями. И я тоже был человеком, у которого все было хорошо. То есть, если посмотреть на мою жизнь со стороны, мне не о чем было печалиться. А к началу последней серии у меня вообще была не жизнь, а сказка: счастливый брак, престижная работа, хороший заработок, два кота - в общем, все, что пожелаете.
Но депрессия так не работает. Это не болезнь «от нечего делать», не болезнь «жирных помешанных» людей.
Депрессия — это не «просто надо чаще думать о хорошем».
В книге «Схожу с ума! В «Руководстве по психическим расстройствам» депрессию очень удачно сравнили с поцелуем дементора. Она высасывает из тебя всю радость и удовольствие. И остается лишь оболочка человека, который либо замыкается в себе и целыми днями лежит в постели, либо продолжает жить своей обычной жизнью, но не видит особого смысла в своих действиях.
Точного объяснения причин депрессии нет. Пока врачи сходятся лишь в одном: скорее всего, оно спровоцировано нарушением метаболизма нейротрансмиттеров — серотонина, дофамина и норадреналина. Но причины этих нарушений могут быть разными: как внешними, так и внутренними.
У человека может быть генетическая предрасположенность к депрессии. И мои врачи согласны, что это мой случай. У каждого из эпизодов были свои причины: общий стресс, смерть дедушки, стресс на фоне панических атак, снова общий стресс и последний эпизод, причины которого мы пока не выяснили. Для большинства людей это, несомненно, стрессовые ситуации, но человек справляется и через какое-то время возвращается к нормальной жизни. Но я не справился - отсюда и появилось представление о генетической предрасположенности.
В каждой из ям я чувствовал бессмысленность своего существования, я не знал, зачем мне просыпаться, я не знал, зачем мне вставать с постели.
По выходным я даже не могла заставить себя принять душ. В такие периоды я просто лежала, заказывала себе еду, курила на балконе, иногда выпивала, слонялась по квартире, сидела в интернете и игнорировала звонки и сообщения друзей. Ночью я лежала в постели и рыдала. Ничего полезного не делал и почти ничего не помню - сплошная бесцветная полоса. Если бы какой-нибудь артхаусный режиссер решил снять фильм о жизни человека в депрессии, то мой обычный день, одинокий и зацикленный, идеально подошёл бы в качестве сценария.
Одним из симптомов депрессии является ангедония, то есть уменьшение или потеря способности испытывать удовольствие. Меня ничего не интересовало, я ничего не хотел. Помню, 31 декабря 2018 года я лежала в постели и со слезами говорила мужу, что не хочу идти встречать Новый год, что хочу остаться здесь, под одеялом. В конце концов чувство вины одолело меня. Я понимала, что муж без меня никуда не поедет, а значит, я испорчу ему праздник. К 10 вечера я был с друзьями и пил шампанское со всеми. Потребовалось много сил, чтобы собраться и пойти, но я справился.
И до, и после этого эпизода я оказывался в такой ситуации сотни раз, но всегда находил в себе силы заставить себя что-то сделать.
Я понял, что у каждой дыры есть дно, и если я опустлюсь на это дно, мне будет трудно выбраться.
Обычно это происходило так: я проснулся, повалялся в постели и собрался с силами, чтобы встать. Потом я вставала и просто какое-то время сидела на кровати, иногда начинала плакать, потому что мне совсем не хотелось этого делать - вставай, иди куда-то. Потом я пошел в душ и около часа провел под струей очень горячей воды. Иногда я не успевала собраться, тогда я вскакивала, натягивала первую попавшуюся одежду и вылетала из квартиры - просто не давала себе времени осознать происходящее и увязала в болоте апатии.
Со стороны я выглядел совершенно обычным человеком и вел себя как совершенно обычный человек. Но что-то было не так внутри меня. Что-то постоянно заставляло меня думать, что это состояние никогда не закончится и я буду жить с ним вечно. Что я никогда не стану радоваться жизни, а буду смеяться только тогда, когда все смеются, для приличия.
Лечение
С тех пор, как у меня впервые диагностировали депрессию, мое лечение не изменилось: это сочетание лекарств и психотерапии. Таблетки помогают привести тело и разум в порядок, а психотерапия помогает разобраться, что творится у меня в голове.
Я несколько раз менял антидепрессанты, потому что предыдущие не работали или работали плохо. Но это не проблема врача, просто так устроен мозг. Одни препараты подходят одним, другие подходят другим. Переносимость лекарств у всех разная. Например, мой друг, с которым нас лечит один и тот же врач, буквально забирает четверть таблетки одного успокоительного, а у меня половину не принимает.
Одной из проблем лечения депрессии является ее табуированная природа. Вы не можете обсуждать это ни с кем за пределами лазарета. Люди могут не понять, подумать, что вы псих, или начать заваливать «полезными» советами типа «Сделай перерыв, посмотри хороший фильм». И вам может попасться некомпетентный равнодушный врач.
Однажды мой психиатр был в отпуске, и у меня начались соматические проблемы с дыханием. Это было не в первый раз, и я точно знал, что делать. Так что я просто записалась к больничному психотерапевту для страховки. Я ушел посреди приема, громко хлопнув дверью. Сказать, что я был в ярости, это ничего не сказать. Впервые услышал классическое "Думай о хорошем перед сном, и все пройдет". Я до сих пор не понимаю, как этот врач получил такое образование. Человек приходит к вам за помощью, а вы обесцениваете его проблемы и разговариваете с ним как с ребенком.
Такое отношение врачей – еще одна проблема, из-за которой люди боятся идти к врачу или не продолжают лечение после первого сеанса.
Однажды я набралась смелости и рассказала другу о своем состоянии. И оказалось, что мой друг искал именно такого человека, с которым он мог бы всем этим поделиться. Но, как и я, я боялся.
Это был один из переломных, на мой взгляд, моментов лечения. Я решил, что не буду бояться рассказывать людям о том, что со мной происходит. Я не буду скрывать своего состояния и не буду списывать его на плохое настроение. Это очень важно, ведь сокрытие эмоций только усиливает нервное напряжение.
С тех пор, как я стала открыто говорить о своем состоянии, я обнаружила, что вокруг очень много людей, таких же, как я, и в то же время других. Мне писали друзья и знакомые знакомых, рассказывали свои истории и спрашивали совета. Чаще всего по рекомендации врача. Я уже писал, что депрессия многолика, как и другие психические заболевания. И все эти люди были разными. Кого-то беспокоило, что о нем подумают. Кто-то не хотел принимать лекарства, боясь подсесть (а некоторые наркотики действительно вызывают привыкание). Кто-то боялся, что его на всю жизнь заклеймят «психом».
Восстановление
Сейчас заканчиваю медикаментозную терапию, то есть прекращаю принимать таблетки. Мой психиатр считает, что я готов к этому. Честно говоря, я не очень уверен в этом. Лечение последнего эпизода строилось на трех столпах: лекарства, терапия и поддержка близких. И останется два. Это немного страшно. Я бы сравнил этот страх с ездой на двухколесном велосипеде без страховочных колес.
Страшно, ведь все может повториться. И моя история болезни вовсе не исключает такой возможности. Больше всего меня пугает не сама болезнь, а состояние, в котором я нахожусь в эти периоды. Иногда кажется, что это никогда не закончится. А такие мысли, как вы понимаете, не способствуют выздоровлению. У меня были периоды, когда я начинал понимать самоубийство. Нет, о самоубийстве я вообще не думал, но иногда это действительно казалось единственным способом избавиться от этого состояния.
Но на самом деле я действительно чувствую себя лучше. По всем эпизодам, которые произошли со мной, так можно сказать впервые. У меня нормальное настроение. Не хорошо, просто нормально. Нужно долго оставаться на дне эмоциональной ямы, чтобы получать удовольствие от таких вещей. У меня снова появились интересы, я вернулась к любимым прогулкам и много читала. Я не провожу все выходные под одеялом. И я смеюсь, когда это действительно смешно.
Могу ли я считать это победой? Да. Могу ли я сказать, что я полностью здоров? Нет. Моя терапия еще не закончена. Я пережил не первый депрессивный эпизод. И нет никакой гарантии, что он будет последним.